Это хутор Алтубинал. Как в народе говорят, конец географии. Последний населённый пункт по дороге от села Терзиян Октябрьского сельского поселения на северо-восток.
Место под названием Алтубинал, которое находится в верхнем течении реки Пшиш, известно в исторических записях с 1877 года. С армянского (скорее всего, амшенского диалекта) переводится как «шесть полян». В состав Туапсинского района хутор вошёл в августе 1953 года.
Природа щедро одарила эти места. Чуть за хутором красуется самая высокая в нашем районе гора Шесси (1839 метров). В урочище Алтубинал можно просто гулять по лесу. И такого больше нет нигде в мире: здесь вековые каштаны отлично соседствуют с соснами Коха, иным деревьям около трёхсот лет. Пчелиные скалы – это три медовые пещеры, где селятся колониями дикие пчёлы. Особо отважные посетители этих мест могут попробовать собрать их мёд – бортник. Есть ещё скала Орлан, своими выступами напоминающая величественную птицу.
Но добраться в Алтубинал решится не каждый. Доехать сюда можно только на внедорожнике. Пешком вряд ли кто осмелится: 7 км по хорошей дороге – это приятная прогулка. А здесь путь для пешеходов, по меньшей мере, экстрим.
Мы на уазике от Терзияна тряслись минут 20, преодолевая ручьи, буераки, несколько раз пересекая Пшиш. Это сейчас, в сентябре, реку можно преодолеть вброд. А когда пойдут дожди, резиновых сапог уже будет недостаточно.
Но мы добрались. Отвез нас в Алтубинал депутат Совета Октябрьского сельского поселения Эдуард Терзиян.
Здравствуй, туапсинская глубинка. Как живёшь-поживаешь?
Колодец вместо холодильника
Согласно данным переписи населения 2010 года, в Алтубинале на тот момент обитало 26 человек. Сегодня же, как насчитал встретивший нас первым местный житель Ардаш Хоренович Крбашьян, на хуторе всего десять домов. И десять жителей. Остальные разъехались. Современному человеку, стремящемуся к комфорту, жить здесь непросто. Несмотря на природные красоты и достопримечательности, быт «случается» каждый день. А он в Алтубинале оставил человека века нынешнего как минимум в начале прошлого столетия. Нет электричества, телефонной и мобильной связи, дорога к хутору размыта. «Скорая» сюда не приедет, и свежий хлеб в магазин не завезут. Но, тем не менее, окна в хуторских домах не заколочены. Нам удалось зайти в гости к нескольким жителям Алтубинала. Именно они – хранители села.
Предки Ардаша Крбашьяна жили на хуторе ещё с XIX века. Когда мы приехали, алтубинальский старожил пил чай на своей террасе. Ну как террасе – просто деревянный настил под крышей перед простеньким домиком. Мы, по его словам, первые гости с октября прошлого года, когда хутор затопило после проливных дождей. В настроении хозяин дома пребывал отличном, сильно на жизнь не жаловался, привык. В город Ардаш Хоренович не хочет. Говорит, ту тишину, что есть в Алтубинале, не променяет ни на какие блага цивилизации. Если нужен хлеб, соседи привозят, кто с оказией направляется в город или ближайшие сёла. Если требуется электроэнергия, включает генератор, как, впрочем, и все остальные жители Алтубинала.
– Холодильник? Какой там холодильник, – удивлённо смеётся Ардаш Крбашьян. – Погреба и того нет. Если надо, в колодец опускаю продукты.
По выходным приезжают дети и внуки. Своего хозяйства нет, огород затопило наводнением. По весне, было, начал возделывать участок, но здоровье подвело. Так и бросил всё. Отдыхает.
– Эти лошади не мои, – пожилой мужчина показывает на табун, пасущийся у его колодца. – Не знаю, чьи. Пришли, я не гоню. Траву всё равно косить надо. А так они хоть поедят.
Ардаш Хоренович вспоминает те времена, когда Алтубинал был большим и многолюдным. Как привозили кино в клуб несколько раз в неделю. А дети четыре класса могли учиться в местной школе, которая работала в две смены. Были здесь и колхоз, и совхоз, и леспромхоз. Жизнь на хуторе, где насчитывалось более тридцати домов, кипела. Но с конца 70-х годов в Алтубинале перестали прописывать жителей, населённый пункт был признан нерентабельным. Алтубинальцы потянулись в город. 
У каждой медали есть и обратная сторона. Кто-то уехал. Но есть те, кто по доброй воле, причем не так давно, подался сюда жить. Лет десять живет на хуторе Григорий Григорьевич Сойнов. Он, по его признанию, просто сбежал из города в хуторскую тишь. Вся семья в цивилизации, а он здесь. Огород – 37 соток земли – сам пашет, сеет, жнёт. Ему 68 лет, а другу Ардашу, к которому он часто ходит в гости на чай, – 67.
– Нам бы сюда несколько солнечных батарей установить, трёхкиловаттных, говорит Ардаш Крбашьян. – Вот была же здесь станция когда-то в советское время.
– И дорогу хотя бы грейдером пройтись, а также как-то оповещать нас о надвигающейся стихии, – добавляет Григорий Григорьевич.
Без света можно жить, а без дороги – нет
У Натальи Чачибай небольшой деревянный домик и внушительного размера огород. Там пасутся коровы.
Наталья Александровна родом из Шаумяна, в Алтубинал приехала, выйдя замуж. Но так сложилось, что рано овдовела. Теперь сама следит за хозяйством, брат помогает. А восьмилетняя дочка Ангелинка приезжает только на каникулы, ей ведь в школу ходить надо, поэтому живёт у Наташиных родителей в Шаумяне.
Самой большой проблемой Алтубинала считает отсутствие дороги. В «люди» выезжать получается не часто – когда брат отвезёт на своём «проходимце».
– Я привыкла жить без света и холодильника, – говорит она. – Бабушки-дедушки как-то ж жили раньше без этого, и ничего.
Иногда, чтобы посмотреть телевизор, включают «дизель» – на окне висит спутниковая тарелка. Хотя бы знать, что происходит в мире. Да и кино посмотреть после трудового дня – не лишнее.
Уезжать отсюда, тем не менее, у Натальи желания не возникает. Она, как и её соседи, говорит про тишину и спокойствие, умиротворённость и пребывание в гармонии с собой. И здесь, в Алтубинале, уже целая жизнь, считай.
По-армянски Ованес, а по-русски Ваня
На окраине хутора, ближе к реке стоит домик, маленький и ветхий. Хозяин Ованес Мардиросович Каракян возится с пчёлами у уликов, через забор велит нам заходить. У калитки пёс палевого окраса, очень похожий на лабрадора. Вообще, надо сказать, собаки в Алтубинале очень понятливые. Хозяин сказал: «Заходите!», значит, пёс не тронет. Опробовано на себе, и не в одном дворе.
Мы ждём, когда старик управится. Заложив соты в улей, тщательно его укрыв, Ованес Каракян подходит к нам. Невысокого роста пожилой мужчина с седой щетиной на лице и добрыми, смеющимися глазами.
– Здравствуйте, Иван, – представляется он. – Парень хороший.
– Нам сказали, вы старейший тут житель?
– Да, лет 115 тут живу, – и хохочет.
Родился Ованес в дороге по пути в больницу, которая тогда находилась в посёлке Шабарян, сейчас такого нет на карте. Его матери было уже 50, отцу – 70. Брат Ованесова отца пришёл в Алтубинал незадолго до начала массовых убийств армян турками. Мардирос же Каракян приехал уже во время резни. Он чудом избежал гибели – ему помог сбежать один турок, с которым они были дружны.
В годы Великой Отечественной войны, когда под Туапсе шли ожесточённые бои, Ованес был ещё маленьким, о том времени помнит только по рассказам матери. В Алтубинале стояли советские солдаты. Немцев здесь не было, хотя раза три ловили фашистских разведчиков. Но хутор враг атаковал с воздуха. В один из налётов Мардирос Каракян и его старшая дочь, уже замужняя тогда, погибли.
– Отец одежду охранял солдатскую, которая сушилась, развешанная по всему участку, – рассказывает он. – Мать со мной и братом в лес успела убежать, пересидеть. И вот, когда вернулись, мама сестру увидела уже мёртвую. Отец ещё жив был, он во время бомбёжки за домом у сарая грушу чистил. Он понимал, что уходит, дал матери наказ, и умер.
Так и похоронены отец и дочь в огороде. Ованес Мардиросович бережно ухаживает за могилками.
Сейчас Ованес Мардиросович живёт один, жену четыре года как похоронил. Дети – их у Каракаяна пятеро – в городе. По хозяйству старик сам управляется: косит сено, смотрит за пчёлами, мёд качает, правда, практически весь его раздаёт. Огород возделывает, какие арбузы вырастил, загляденье!
– В советское время ещё не такие поспевали, нож чуть прикоснётся, и арбуз лопается, сладкие, – вспоминает Ованес Каракян. – Здесь колхоз имени Сталина был, полтора гектара под бахчу. А как много! Складывать в близлежащих посёлках негде было. И табак выращивали. Был так высок, что скачешь на лошади, и не видно тебя.
Скучать Каракяну некогда. Сейчас ремонт в доме затеял. Сена полный сарай заготовил, скотина в лесу пасётся. Если хочешь работать, работу найдёшь, уверен старик Ованес.
– Когда наводнение случилось, тут кругом вода была, дом не затопило – я как будто на островке сидел. Три улья унесло, жалко пчёл, конечно. Но что поделать? Это наживное, – размышляет он. – Главное, я жив остался.
Он не хотел нас отпускать, грушами угощал. От разговора с этим неунывающим человеком на сердце как-то сразу стало теплее. Но пора было возвращаться. Мы распрощались, сели в уазик и потихоньку двинулись в сторону Терзияна.
По дороге разговаривали с Эдуардом о жизни. О сёлах, которые вымирают, об их самобытности, которую необходимо сохранить. Ведь большинство из них в основном национальные: армянские, адыгейские, чешские, русские. И очень важно передавать эту культуру из поколения в поколение.
Эпилог
Пока шла работа над материалом, появилась пока официально не подтверждённая информация, что в Алтубинале возможно строительство туристического комплекса. Инвестор готов вложить деньги в развитие этой территории. А это значит, что и у шести полян в долине реки Пшиш может начаться новая жизнь.
Ольга СЕДЛАЧЕК
