Есть у славян известная легенда, которую, наверное, знают все от мала до велика. Гласит она, что в ночь на Ивана Купалу, самую короткую в году, в глухом лесу распускается цветок папоротника. Горит он в ночи, словно огонь. И тому, кто найдёт его, во всём будет счастье и удача великая, клад ли рыть, сад ли сажать. Не знаю, есть ли схожая легенда у армянского народа, но точно одно: выходцы из амшенских армян в поисках счастья на новой родине не уповали на мифический цветок папоротника, а проявив присущие им прагматизм и мудрость, поселились в местности, богатой на папоротник. Дескать, зачем раз в год искать его чудесный цветок, если можно жить среди чуда каждый день. Выходи за порог, а вокруг
до самого горизонта великолепие гор, богатство лесов, плодородие земли и чистота горных ручьёв. Вот оно — настоящее счастье. Не ищи клад — копай колодец, не ищи удачу — сажай сад. Папоротник в армянском языке называется ымпруд. Оттого и местные жители своё селение называли Ымпруд. А ныне это место – хутор Папоротный. И наше путешествие в глубинку именно сюда.
Далёкое близкое
Расположен Папоротный в двух километрах восточнее села Гойтх. Достоверно неизвестно, когда именно он основан. Однако в литературных источниках, ссылающихся на воспоминания старожилов, указан 1881 год. Охотясь в здешних богатых на зверя лесах, возвышенность восточнее излучины реки Пшиш облюбовали Богос Маркосян и два Ованеса — Касумян и Мушлиян.
В книге А.С. Калайджяна и А.Ф. Суслина «История хутора Папоротного» приводятся свидетельства того, что люди жили в этой местности и в древние времена. Учитель А.Б. Поладян на месте, где бульдозер прокладывал сельскую дорогу, подобрал бронзовый, филигранной работы топор и очень дорожил этой находкой.
Семьи первых армянских поселенцев раскорчевали здешние леса, возделали землю, посадили фруктовые сады. Труд их был тяжёлым, но благодарным. Земля давала хорошие урожаи. Она и ныне плодородна. Особенно знаменит Папоротный своим чаем. И сейчас потомки чаеводов с уважением вспоминают зачинателя этого дела на туапсинской земле Шмавона Аванесовича Сукисяна. Это ему в 1939 году были доверены семена чая, привезённые в хутор учёными опытного участка из Сочи. Около своего дома Шмавон заложил плантацию в четверть гектара и ухаживал за чайными кустиками, как за малыми детьми.
В годы Великой Отечественной войны фашисты оккупировали хутор, и чайные кусты чуть было не уничтожили пасущиеся немецкие лошади. Но после изгнания врага дед Шмавон, как любя называли земляки Ш.А. Сукисяна, восстановил плантацию, и самый северный в мире чай прославил Туапсинский район на весь Советский Союз.
Дети деда Шмавона
К сожалению, с развалом советского строя в упадок пришло и чаеводство. Возродить чай и вернуть ему былую славу на туапсинской земле сегодня старается потомок первых поселенцев хутора Папоротного Юрий Манвелович Касумян. Несколько лет назад он вместе со своими домочадцами взялся за восстановление чайной плантации. Примечательно, что, будучи инвалидом, Юрий Манвелович не побоялся буквально впрячься в такое неподъёмное дело и немало преуспел в нём.
Сейчас, сидя с нами на берегу пруда в своём хозяйстве, он вспоминает о тех временах. У воды летний день кажется не таким знойным. За чашкой душистого и крепкого чая под мерное жужжание пчёл беседа течёт непринуждённо и неторопливо.
— Шесть лет чаем занимаюсь, — рассказывает Юрий Манвелович. — Особенно тяжело было начинать. Плантации без ухода сплошь деревьями и кустарником заросли. Всё это пришлось вычищать, деревья выпиливать, пни корчевать. Чаю нужен уход, прополка и подкормка, чтобы кусты в силу вошли. А удобрений на подкормку каждый раз надо не меньше 150 килограммов на гектар. Сбор листа тоже трудоёмкое дело. Но и это ещё не всё. Лист нужно завялить, потом скрутить, ферментировать и только затем окончательно высушить. И знаете, сколько с гектара получается чая? Тридцать килограммов. Вот и подумайте, легко ли даётся чай.
От трудностей чайного бизнеса, воспоминаний о деде Шмавоне и его последовательнице, незабвенной чайной царице Тамаре Сумбатовне Багдасарян, разговор плавно перетекает к дню сегодняшнему. Юрий Манвелович депутат Совета Октябрьского поселения. Он прекрасно знает болевые точки хутора и, по его же собственному признанию, в депутаты пошёл специально ради того, чтобы добиться уличного освещения в Папоротном.
— Не представляете, сколько раз за последние годы поднимал этот вопрос перед местной администрацией, — вспоминает собеседник. — Объяснял, что это важно для детей, которые утром идут в школу, особенно зимой, когда ещё не рассвело, и вечером, когда после занятий они возвращаются домой в сумерках. И всё разом изменилось, как только главой поселения селяне выбрали Татьяну Николаевну Свечкарёву. Стоило мне завести разговор об освещении, как она тут же распорядилась подготовить смету, потом деньги в бюджете изыскали, и теперь дело сделано. Папоротный осветили.
Огромная благодарность Татьяне Николаевне от меня лично и от всех жителей Папоротного. Но и это не всё. В этом году ТОС хутора стал призёром краевого конкурса и получил от ЗСК премию в 200 тысяч рублей на благоустройство территории. Скоро на эти деньги в хуторе обустроят детскую площадку. Считаю, что и в этом успехе роль главы поселения велика. Благодаря Татьяне Николаевне современные веяния наконец дошли и до глубинки.
Хутор контрастов
Поворот на Папоротный по краевой дороге до Терзияна сразу за Гойтхом. Дорога резко уходит влево и наверх. Проезжая часть не широкая, бетонная. Она была построена здесь в 1989 году по инициативе уважаемого в районе предпринимателя Николая Айкасовича Кочьяна. 
Сносная до въезда в хутор, в самом населённом пункте дорога местами проходима только для внедорожников и грузовиков. Папоротный расположен на склоне, и стекающие с горы потоки сильно размывают улицы.
Тем не менее нам с осторожностью удаётся проехать по центральной улице Шаумяна и свернуть на веющую от названия прохладой Родниковую.
В разгар знойного дня жизнь в Папоротном, кажется, совсем замерла. Во дворах тихо, и не понятно, где люди: отдыхают в доме, уехали на время по делам или оставили хутор насовсем.
Впрочем, брошенные дома сами говорят за себя покосившимися заборами и некошеными, в пояс заросшими травой дворами.
Их много, и они резко контрастируют с добротными, в несколько этажей коттеджами, а также с потрясающим видом, отрывающимся здесь с одной стороны на Главный Кавказский, а с другой — на Каратянский хребты.
Как повествует всё та же «История хутора Папоротного», в 1968 году жители своими силами провели от Каратянского хребта в хутор водовод. А в 1985-м на перевале был построен ретранслятор, позволивший принимать здесь устойчивый сигнал телевещания. В 2004 году Папоротный телефонизировали.
Но время не стоит на месте, и об этом красноречиво говорят антенны спутникового телевидения на фасадах домов. Забегая наперёд, скажем, что и мобильный интернет здесь тоже доступен. Так что Папоротный хоть и глубинка, но глубинка, так сказать, продвинутая.
Пайцар
Так где же жители? На наш окрик из ближайшей калитки выходит уже немолодая женщина. Не расспрашивая, кто мы и зачем пожаловали, радушно приглашает во двор под навес.
Знакомимся. Пайцар Аршаковна Есаян (в девичестве Касумян) родилась здесь. Из Папоротного уехала вслед за мужем и несколько лет жила в Ленинакане. Но личная жизнь не задалась, и она с детьми вернулась в родительский дом. Сейчас живёт одна. Сын занимается гостиничным бизнесом в Шепси. Зовёт маму к себе. Но Пайцар, как бы ей трудно ни приходилось, не мыслит себя без привычного уклада жизни, без своих огорода, сада и заготовок продуктов на зиму. Вот и сейчас она только-только закончила консервировать фасоль, банки с туршой ещё остывают на столе.
— В Папоротный я вернулась в 1981 году, — вспоминает Пайцар Аршаковна. — В хуторе тогда ещё много людей жило. Дети в каждом дворе. Работа в чайсовхозе была, молодёжь на танцы в гойтхский клуб по вечерам бегала. Особенно весело было на праздник Пасхи. Дядя Агоп Касумян играл на зурне и на даболе (армянский барабан — Прим. ред.). Дядя года два уже как умер. Вообще сейчас людей осталось мало (согласно переписи 2010 года — 74 человека. — Прим. ред.), работы нет, магазина тоже. Если что-нибудь надо — спускайся в Гойтх или езжай в город. Живу на пенсию. Занимаюсь огородом. На местной чайной плантации поработала — тоже копейка. За лето деньги поднакоплю и к зиме дрова покупаю. А так сын и внуки помогают, продукты привозят, дрова на зиму колют.
Правда, в последние годы в хутор стали семьи приезжать издалека. Не наши, не папоротнянские. Рассказывают, что хотят жить среди природы. Домов 15 уже заселили. Дети у них в школу ходят, и на соседней улице праздники на площадке устраивают.
Угостив молодой варёной кукурузой, хозяйка провела нас экскурсией по просторному участку, где рядом с цветущими георгинами и рудбекией созревают помидоры и осыпаются румяные яблоки, показала грядку с фасолью. Посетовав на прожорливого мраморного клопа, на соседских коров, разгуливающих по хутору и уничтожающих плоды кропотливого труда, и на свои уже немолодые годы, бабушка Пайцар проводила нас к калитке.
На земле предков
Не сразу, но всё-таки нашли площадку, на которой проходят сельские праздники. Сначала прошли по улице Чайной, но никого не увидев во дворах, вернулись в «центр», где под раскидистыми деревьями стоял полуразрушенный навес со столиком, лавочкой и пустующей доской объявлений. Здесь, как позже объяснил нам повстречавшийся и пригласивший на чашку чая Вазген Юрьевич Петросян, раньше местные мужчины собирались на вечерние посиделки – посудачить, картишками перекинуться. Но, по всему видать, этот вид досуга остался в прошлом.
Вазген — уроженец Папоротного. Его отец родом из Карабаха, во время службы в армии строил в наших местах дороги и познакомился с его матерью. Дед нарезал молодым в Папоротном план, так они здесь и жили. А теперь живёт сын. Построил добротный дом, в доме все удобства. Переезжать никуда не собирается. Но с ностальгией вспоминает о прежней оживлённой жизни селения.
Рассказывает о начальной школе, где в одной комнате уроки одновременно для всех классов вёл один учитель. Под одной крышей со школой был совхозный детсад. И магазин тогда в хуторе свой был, и клуб. А теперь из достопримечательностей остался только колодец под старой липой. Колодец этот самый первый в хуторе появился. Его выкопал ещё дед Мушлиян. Вода в нём хорошая. Но пользуются им сейчас редко. От горы в селение жители протянули трубы, и почти в каждом дворе теперь своя вода.
Детей много не бывает
Поиски площадки, где по рассказам наших новых знакомых проводит досуг сельская детвора, привели нас к дому большой семьи Анны Владимировны Багдасарян. Эта женщина, как и вся её большая семья, известны далеко за пределами Папоротного. Пятнадцать лет назад Анна Владимировна решилась взять приёмного ребёнка.
— Первому, Антону, было тогда всего три месяца, — вспоминает Анна Владимировна. — Но он один. Решила взять на воспитание ещё дитя, чтобы вместе росли. А получилось, что семью искали сразу для двоих сестричек и брата. Подумала и взяла троих: Свету — она сейчас уже взрослая и ждёт квартиру в Белореченске, Настю и Славика — эти тоже выросли. Слава работает в пекарне в Джубге, приезжал недавно, гостил неделю.
После этих троих уже без особых колебаний приняла в семью ещё двоих сестёр: Настю — уже учится в ТСПК, техник-технолог пищевого производства, получает повышенную стипендию, проходила практику в кафе «Сицилия» и хорошо себя зарекомендовала, и Фатиму — добрая девочка, хоть и с инвалидностью, в этом году закончила школу, собирается учиться на садовника в сельскохозяйственном техникуме Славянска-на-Кубани. Потом ещё Кирилл. Но и он уже вырос. Ему 16 лет. В этом году он и Антон закончили 9-й класс. Оба поступают в ТСПК. Кирилл на физрука, Антон на мастера ландшафтного дизайна.
На вопрос, будут ли в её семье ещё приёмные дети, Анна Владимировна ответила, что думает над этим. Всё-таки Папоротный, несмотря на отдалённость, отсутствие привычных для городского жителя удобств и услуг, очень подходящее место для жизни ребёнка: близость к природе, чистый воздух, натуральная еда, полезные физические нагрузки, живое общение со сверстниками и безопасность на улице.
Настоящему индейцу везде ништяк
Все эти преимущества оценили не только в семье Багдасарян. Далёкий хутор на севере Туапсинского района облюбовали уже многие «экопоселенцы», как их называют местные жители. К одним из них, по подсказке А.В. Багдасарян, мы и направились.
На звук рынды, висящей у калитки, первыми откуда-то из сада прискакали две малышки с самодельными луками в руках. Запрыгали вокруг, засыпали вопросами, кто мы и, не ожидая ответа, сразу доложили, что они сёстры Тоня и Дуся, им по пять лет, и они играют в индейцев. Вот там, через дорогу от их дома, папа поставил палатку. У детей там лагерь. А папа и мама там играют музыку. А вечером, когда не так жарко, они ходят на площадку, где все играют в мяч.
Всё это мы узнали за ту минуту, пока из дома к нам вышла женщина и, извинившись, что не может бросить консервацию, попросила чуточку её подождать в беседке.
Ожидание в компании сестёр-обаяшек было в радость. Говорушки рассказали, что они уже умеют прибираться в своей комнате. Что у них есть старшие сёстры Тая и Рада и брат Макар. Что папа побрился и стал молодой, но он сейчас на работе. А ещё у семьи сегодня морской день, и они все вместе едут купаться.
Когда к нам вышла с подносом, на котором дымился свежезаваренный чай и сливовое с яблоками варенье (это его она закрывала) хозяйка, мы уже почти всё знали об этой семье.
Ольга и Константин Толкачёвы в Папоротном уже шесть лет. Переехали в хутор из Санкт-Петербурга. Сами из Сибири, оба музыканты. Оля — фольклорист, Костя — джазмен. На заре семейной жизни не без успеха покоряли культурную столицу. Шесть лет назад своим транспортом повезли детей к морю. По пути заехали в гости к друзьям в Гойтх, а те устроили им экскурсию в Папоротный. И супруги с первого раза влюбились в наши горы. Узнав, что в хуторе по сносной цене можно купить дом, решили приобрести дачу на юге. Но кто-то свыше решил иначе: в семье наметилось пополнение, и стало понятно, что в тесной городской квартире им никак не разместиться.
— За это время многое пришлось перетерпеть, многому учиться, — рассказывает Ольга. — Мы с Костей не порвали с музыкой, но она отошла на второй план. Главное для нас — дети.
Костя начал строить дом. Но не всё так быстро, как хотелось бы. На стройку нужны деньги, а в Папоротном работы нет. Муж занялся дизайном и изготовлением мебели. Пока бизнес не раскручен, берёт заказы на строительство. Я больше с детьми, а когда выпадает возможность, выезжаю в школы читать лекции по фольклору.
На вопрос, каким видят Толкачёвы будущее своих детей, Ольга объяснила, что право выбора целиком остаётся за ними. Вырастут, и будет так, как они решат.
Кстати, старшая, Тая, — уже ищет свою дорогу. Девочка самостоятельная. Поставила себе задачу сдать ЕГЭ на 300 баллов и пытается её решить.
А младшим родители стараются обеспечить полноценное развитие.
— У нас тут такие весёлые праздники проходят на Новый год, Рождество и Масленицу, — продолжает свой рассказ Ольга. — Мне, как фольклористу, эта тема очень интересна. Я в Папоротном пережила настоящий культурный шок. Оказалось, что те обычаи и традиции, которые я изучала в теории, здесь в народе живут. А знаете, как я с соседями знакомилась? Имена никак запомнить не могла и на первых порах на бумажке записывала. Люди здешние очень хорошие. Решили мы Новый год на улице провести, ёлку для детей нарядить. Но председатель ТОС Тигран Цканян нам любезно предоставил свой двор и дом. Так к нему со всего хутора народ собрался. Здорово было.
А ещё у нас волейбольные турниры проходят, и другие спортивные праздники…
И вообще, как бы ни складывался наш быт, ни разу я не пожалела, что мы переехали в Папоротный.
Место силы
Покидая хутор, остановились у старого колодца. Стрекотание цикад и беззаботное пение птиц тут нарушали звуки молотков, «болгарок» и работающей строительной техники. Неподалёку от вековой липы чёткие контуры уже приобрёл ещё один новый дом. Оказалось, что стройку ведёт известный в нашем районе бизнесмен и благотворитель А.Б. Калайджян.
— Для меня эта земля — неотъемлемая часть семейной истории, — рассказывает Аркадий Беникович. — В Папоротном жили мои дед, Соломон Александрович, и бабушка. Я родился и живу в Шаумяне, но Шаумян — продолжение истории, а её начало здесь.
Здесь всё особое: звуки, воздух, климат. Намоленные места, особая аура. Даже несколько часов, проведённые в Папоротном, дают такой заряд силы, какой не даст никакое другое место. Всякий раз, бывая здесь, душой возвращаюсь в прошлое, в детство. Словно у мамы на руках сидишь, а она тебя качает.
В хуторе дуб старый растёт, лет двести ему, не меньше. Глядя на него, представляю, как под этим деревом вечерами после дневных трудов дед и бабушка сидели, отдыхали, вели разговоры. Как-то попался мне на глаза жёлудь с этого дуба, очень большой. Я такой впервые увидел. Прорастил его, а потом тот саженец мы всей семьёй посадили на своём участке в Шаумяне. И теперь у нас есть своё родовое дерево, из Папоротного.
И дом строить здесь поэтому начал. Может быть, кто-то из детей решит здесь поселиться. У каждого человека должно быть место, куда он может вернуться, отдохнуть от суеты, подумать о своих корнях, о смысле жизни и решить, чего он хочет от неё. Для этого Папоротный — лучшее место на свете.
Лидия НИКОЛАЕВА
