Восьмой час утра. На парковке возле районной администрации несколько автобусов.
Все они направляются в зоны подтоплений.
Мы садимся в транспорт с молодыми волонтёрами, которых собрало районное управление по работе с молодёжью. Всего их восемь человек — студенты, старшеклассники.
— Принудительно? — спрашиваем одного из них.
— Да нет, сам захотел, — отвечает он.
Пункт назначения — Лермонтово. Разрушения видны при подъезде. Провалившийся кусок федеральной трассы огорожен. Видно, что часть восстановительных работ уже проведена. На асфальтовом полотне — заплата из засыпанного только что щебня.
Какая-то часть пляжной территории расчищена, но далеко не всё. Кафе и прочие заведения сплющены, скособочены или выворочены из земли. Там, где Шапсухо непосредственно впадает в море, — обломки ограждений, каменных плит, дерева — словно тут работала огромная мясорубка. Но «чёртово» колесо стоит на месте — всё же оно на некотором отдалении от реки.
Изначальная установка для группы волонтёров — чистить улицы от мусора — меняется. Молодые люди расходятся по частным дворам. Тактика простая: они заглядывают во двор и спрашивают, нужна ли помощь.
— Спасибо, нам уже помогают, — говорят в одном домовладении.
— Пока не надо, пусть подсохнет, — отвечают в другом.
Но в конце концов работа находится всем.
Улица Ленина — одна из наиболее пострадавших. Она пересекает эту реку — в очередной раз показавшую свой норов. Чем ближе к мосту, тем заметнее разрушения. Идёшь от моря — как будто и не было никаких чэ-эсов, разве что пыли больше обычного. Потом под ногами всё больше грязи, появляются кучи мусора, потом кучи всё больше, заборы перекошенные, потом вовсе поваленные — это эпицентр бедствия.
В одном из домов, где трудятся волонтёры, просим хозяина поделиться пережитыми ощущениями. Но он не очень настроен на беседу:
— Что тут рассказывать? Был дом, теперь нет. Смотрите что хотите — у меня теперь каждый день открытых дверей, а говорить желания нет.
Действительно, тут не осталось ни одного более-менее пригодного для ночёвки помещения. Всё залито илом: комнаты, хозяйственные помещения, мебель, бытовая техника, грядки. Приехавшие ребята начинают разбирать завалы.
Всё это напоминает уже виденные картины прошлых наводнений: Дефановка, Молдовановка, Новомихайловский, Кривенковское: годы труда отдельной семьи сведены на нет разливом реки в течение каких-то нескольких часов.
Дом, где работает другая группа туапсинцев, пострадал меньше. Он более капитальный, в двух уровнях. Его ещё возможно привести в порядок.
Волонтёры собирают ил во дворе в тачку или выносят его в вёдрах из дома. Про дворик, наверное, ещё несколько дней назад можно было сказать, что он устроен со вкусом.
У одного из хозяев, молодого человека, несмотря на урон, настроение боевое. Он показывает грязную отметину на стене: два метра, до этого уровня дошла вода.
— В прошлый раз подымалась не выше одного метра. Такого сильного наводнения ещё не было, — говорит он. — Странно, вроде мы и от реки не так близко, и холмик какой-никакой. Но у нас ещё нечего. Вот у соседа бревном стену протаранило…
Туапсинские молодые волонтёры выезжают на ликвидацию последствий нынешнего катаклизма с первого дня. По их словам, в Молдовановке им встречались картины и пострашнее: и разруха сильнее, и ила побольше, плюс трупы животных и смятые в гармошку двери, которые надо выворотить ломом, чтоб войти внутрь.
Ребята намерены трудиться световой день.
Мы идём на экскурсию по селу. Время от времени попадаются отдыхающие. В тёмных очках, шортах, панамках, они смотрятся немного нелепо на фоне куч мусора, сваленных заборов, засохшего и потрескавшегося ила. Поодаль от реки работают кафе, курортные магазинчики, экскурсионные столики.
Между тем пляж Лермонтово, как и следует предполагать, закрыт. Впрочем, и без запрета там вряд ли кому захочется искупаться — в воде много мусора, веток и брёвен.
В отеле «Империал» расположен штаб ЧС. Всего их в поселении два, второй — в Тенгинке. В штабе — никакой давки. Сидят несколько человек, ждут приёма у специалистов. На информационном стенде объявление для гостей отеля о том, что вода подаётся по графику четыре раза в день.
Кстати, по селу постоянно ездят машины с питьевой водой. Слухи о том, что люди умирают от жажды, мягко говоря, – преувеличение. На дорогах села – полицейские регулировщики. Постоянно попадается транспорт и техника из других муниципалитетов — это можно увидеть по надписям на машинах.
На набережной мужчина показывает нам на своём телефоне кадры, как заливает водой кафе, перед которым мы с ним стоим — оно расположено, по сути, в самом опасном месте. По словам мужчины, он один из владельцев.
Внизу на пляже работают люди в форме спасателей.
— Очень быстро расчищают, — говорит наш собеседник. — Думаю, с такими темпами ещё дня четыре— и будет чисто.
Но это, понятное дело, его частный прогноз. Насколько он точен, скоро узнаем.
— Сможете восстановиться?
— А кто его знает? Главное, никто не погиб. Я уже одному этому радуюсь. Получится — продолжим работать, не получится — будем что-то придумывать.
Владимир БЕЛЯЕВ
