35 лет назад весь мир потрясло трагическое известие об аварии на четвёртом энергоблоке Чернобыльской АЭС и последующими за ней взрыве реактора и мощном пожаре. Название маленького советского города, где в один миг – в ночь на 26 апреля 1986 года — взбунтовался мирный атом, стало для всех олицетворением ужасающей техногенной катастрофы, одной из самых страшных в истории.
Масса радионуклидов, вырвавшаяся из энергоблока ЧАЭС, охватила десятки тысяч километров территорий союзных республик, радиоактивным дождём чернобыльское облако пролилось далеко за пределами: над Германией, Литвой, Эстонией и другими европейскими странами.
Глядя с высоты минувших лет и имея возможность изучать ранее сокрытые документы, фильмы, воспоминания очевидцев, вряд ли кто сегодня возьмётся оспорить, что масштабы самой тяжёлой радиоэкологической катастрофы ХХ века могли быть в разы больше, если бы не мужество и самоотверженность ликвидаторов. Предотвращение последствий аварии потребовало беспрецедентных для мирного времени сил и средств. Рискуя собственными жизнями и здоровьем, «чернобыльцы» защитили людей от пагубного воздействия и дальнейшего распространения радиации.
Буквально в ста километрах от эпицентра взрыва — в столице Украины — спустя шесть лет после аварии, 25 апреля 1992 года распахнул свои двери национальный музей, посвящённый событиям 86-го. Его, по инициативе Министерства внутренних дел страны, открыли в специально реконструированном историческом здании пожарной каланчи. Примечательно, что в строении в 80-х годах размещалось Киевское областное управление пожарной охраны, которое взяло на себя основной удар по тушению пожара на ЧАЭС. Наверное, сей факт так и остался бы для меня тайной, не побывай я лет десять-одиннадцать тому назад в Киеве. Как-то, прогуливаясь по городу без какой-либо затеи на грядущий день, я с интересом разглядывала незнакомые мне прежде улочки, разнообразные магазины, лавки да кафе, от которых вовсю веяло украинским колоритом (не могу не сказать про манящий запах красного борща с чесночными пампушками и дерунов), и не заметила, как ноги сами привели меня к стенам музея под названием «ЧОРНОБИЛЬ».
Здесь не встречают посетителей ярко освещённые залы и большое разнообразие экспонатов. Перед глазами, окунувшимися в полумрак, появляются — ни больше ни меньше — 76 указателей, которые возвышаются над ступенями, символизирующими чернобыльскую дорогу. На них запечатлены наименования населённых пунктов, ставших заложниками 30-киломеровой зоны отчуждения, это города и сёла, навечно стёртые невидимым врагом с лица земли. Раздаются тревожные звуки сирены, зовущие сдвинуться с места. Начинается экскурсия. 
Экспозиция музея собиралась постепенно. Во многом это связано с тем, что информация об аварии, её причинно-следственных связях долгое время была под грифом «Секретно», а участники событий вынуждены были замалчивать правду. В год открытия экспозиция насчитывала всего-навсего 200 единиц, а сегодня в залах, общая площадь которых более тысячи квадратных метров, — свыше 7000 экспонатов. Это документы и фотографии (на некоторых из них, ранее предназначавшихся для прочтения лишь узким правительственным кругам, можно увидеть надпись «Строго конфиденциально»), карты и специальные приборы, газеты и письма, личные вещи ликвидаторов. Все до единого, они заставляют нас задуматься о самых животрепещущих проблемах дня сегодняшнего. Среди них — экологические, социальные и духовные убытки, нанесённые катастрофой.
Прислушиваясь к совету музейных работников, посетители, в том числе и я, начинают своё «путешествие» с зала, где один из центральных выставленных объектов — многократно уменьшенный в размерах макет работающего на производство электроэнергии 4-го энергоблока ЧАЭС. В нём наглядно представлены все элементы конструкции, сопровождающиеся соответствующими подписями. Подробная информация звучит из аудиогида (персонального аппарата с наушниками), для гостей из разных стран он на нескольких языках. Рядом действующая трёхфазная диорама «Чернобыльская АЭС до, во время и после аварии», которая, создавая эффект присутствия на месте событий, не оставит равнодушным никого. Не предвещающие никакой беды тёплые весенние деньки 1986 года, кипит повседневная жизнь. В Припяти всё идёт своим чередом. Перевёрнут лист календаря на 26 апреля. Суббота. Спят люди, спит страна, не ведая о надвигающемся ненастье. На часах — замёрзшие навсегда 1:23. Из кромешной темноты, вдогонку «хлопку», вырываются языки пламени. Следующий кадр диорамы — рассвет. В первых лучах солнца взгляду открывается искорёженный, истерзанный взрывом реактор и его активная зона, система охлаждения, само здание реакторного зала. В радиоактивных железобетонных графитовых блоках и их кусках — территория ЧАЭС, крыша машинного зала.
О том, что было в первые дни катастрофы, как шли работы по очистке крыши, которая безумно «фонила» (посредством робототехники, клейких «промокашек» и др.), проводились дезактивация местности, эвакуация граждан из близлежащих населённых пунктов, строительство укрытия (так называемого саркофага), мы узнаём дальше, отправляясь в соседние залы. Представлены костюмы и оборудование дозиметристов (военные дозиметры, находящиеся в пользовании и рассчитанные на фон до 200 рентген в час, моментально зашкаливали в зоне строгого режима и не давали возможности полно оценить картину бедствия. — Прим. ред.), пожарных, ликвидаторов, которые вручную, облачившись в фартуки со свинцовыми пластинами, освобождали крышу машзала от графитовых осколков. 
Увы, абсолютно эффективных средств защиты от высоких уровней радиации тогда не было, да нет и сейчас.
В прошлом году минисериал «Чернобыль», созданный телеканалом HBO, транслировался на весь мир и завоевал популярность среди зрителей, шёл по Первому каналу. Не станем вдаваться в оценки, выявлять недостатки или какие-то исторические неточности, подметим одно: на главном постере сериала изображён человек, одет он в общевойсковой защитный комплект (ОЗК) Советской Армии. Этот костюм также находится в экспозиции музея среди прочих. Конечно, все они — копии. Нетрудно догадаться, что защитная экипировка той эпохи, насквозь пропитанная радиацией, уничтожена.
Проведём, пожалуй, ещё одну параллель. В минувшем 2020-м пандемия коронавируса заставила миллионы людей во всём мире обратиться к средствам индивидуальной защиты. Символом времени стала маска. Современные люди разделились на два лагеря: для одних её ношение — гарант спокойствия и безопасности, для других — грубо говоря, бесполезность, по меньшей мере вызывающая дискомфорт. Между тем ликвидаторы чернобыльской катастрофы, действующие в условиях аномально высокого загрязнения территории и высокого радиационного фона, безоговорочно знали — СИЗы спасают жизнь. Для них вопрос, носить маски или нет, — не стоял вовсе.
В числе экспонатов музея, отсылающих нас к трагическим событиям, рамки в человеческий рост, замеряющие уровень радиации, которые устанавливали на контрольно-пропускных пунктах. Если чист, то, как говорится, проходи. Такой ритуал ежедневно соблюдали участники ликвидации последствий аварии. Тут же — вагонетка, которой пользовались ещё одни герои тех лет — шахтёры, рывшие тоннель под ЧАЭС. Их задачей было не допустить попадание радиоактивных материалов в грунтовые воды. За стёклами витрин — удостоверения и пропуски ликвидаторов, многочисленные письма. В одних — звучит твёрдое намерение отдать свой долг Родине, в других можно встретить слова о несении службы и резком изменении самочувствия… Некоторые записки — из брошенных жителями домов. Отдельные стенды посвящены подвигу врачей, приведены примеры воздействия радиации на живые организмы. Долго вглядывалась в невиданное маленькое существо с восемью конечностями — экспонат подлинный. Оказывается, сие «чудо-юдо» — поросёнок-мутант родом с Житомирщины, немного внимательности — и копытца запримечены. Его соседи — рыжие хвойные ветки. Так выражены морфогенетические изменения ели обыкновенной. 
Немаловажную роль в экспозиции сыграли художественные и философские образы-инсталляции, над которыми трудились научные работники музея и художники, совершившие неоднократные поездки в опустевшие сёла и города. В каждом из них время как будто застыло. Яблоня, олицетворяющая Чернобыль, в ярко красном цвету, растерявшая все свои плоды, тянется к нам из колыбели своими оголёнными сухими ветвями… Иконостас с иконой, вывезенной из одной старой церкви, попавшей в зону отчуждения, и фигура стоящего рядом «Святого Ликвидатора». В центре зала, стилизованного под помещение реактора, который завершает обзор, лодка-колыбель с детскими игрушками, оставленными посетителями. Словно жуткая сказка, от которой сердце стучит и волнуется сродни дозиметру, издающему треск что есть мочи.
Этот своеобразный «Ноев Ковчег», как его часто называют, возвышается над полом, который, если обратить своё внимание к макету 4-го энергоблока в разрезе, выполнен по аналогии защитного щита реактора, поделённого на соты. 
Под ними, в каждой ячейке, в реальной АЭС — топливная кладка либо графитовый стержень-замедлитель. Каждый такой свинцовый брусок-сота в оригинале весит около 300 килограммов. С управленческого табло чернобыльского реактора, также символического, в выставочном зале смотрят на нас с фотографий сами дети – сверстники чернобыльской катастрофы, дети ликвидаторов, жителей эвакуированных населённых пунктов. Накануне 10-летия катастрофы, в 1996 году их, киевских школьников, запечатлели на камеру. Всмотритесь в лица этих мальчишек и девчонок — сейчас им около 35 лет, и, думается, они уже растят своих малышей. 
Быть предостережением следующим поколениям, помочь осмыслить уроки трагедии во всех сферах жизни и не дать миру забыть эти уроки, а главное — помочь человечеству осознать масштабы катастрофы через судьбы тысяч людей — её участников, свидетелей и жертв, — такую миссию несёт украинский национальный музей «Чернобыль» уже 29 лет. Влияние катастрофы на мир – экономическую, социальную, экологическую, духовную составляющие жизни — ощущается до сих пор, и эхо чернобыльской катастрофы будет звучать ещё не одно десятилетие.
Поэтому история этой беды и история преодоления её сокрушительных последствий заслуживают того, чтобы люди знали и помнили.
Таша ИЛЬИНА
